|
|
“История,
- сказал однажды Гёте, - книга за семью
печатями”. Действительно, те крупицы знаний о прошлом, что донесла до нас наука
история, есть всего лишь ничтожная часть
огромного бесконечного целого. В
результате войн и катаклизмов гибли
целые государства, на их месте возникали
новые, одна цивилизация сменялась другой,
но не каждая из них захотела оставить
любопытным потомкам сколь-нибудь
достаточную и подробную память о себе. К
таким загадочным государствам как раз и
относится Парфия. Историки не зря в своих
творениях называют её Парфией Великой.
Однако о ней мало упоминается на уроках
истории, а большинство наших
интеллектуалов даже мало что слышали о
ней. Между тем, в мире давно существует
выражение: “пустить парфянскую стрелу”;
оно означает – озадачит противника
неожиданным и злым выпадом. Само же
сочетание слов “парфянская стрела” (“сагитта
партика”) родилось в древнем Риме. Это
выражение утвердилось в латинском языке
с I века до нашей эры, после того как в 53
году до н. э. в битве при Каррах парфяне
наголову разбили легионы тщеславного и
жестокого римского триумвира Марка
Красса, некогда победившего благородного
Спартака. И победу над Крассом парфянам
обеспечили именно их смертоносные стрелы...
|
|
В
различных краеведческих очерках и
статьях, рассказывающих о нашем
московском районе “Кузьминки”, нередко
отмечалось, что это место имело ещё и
другое название – село Влахернское. Так
оно было названо в честь построенной
здесь в 1762 – 1774 г.г. церкви иконы
Влахернской Божьей матери (арх. И.П.
Жеребцов и Р.Р. Казаков). Само понятие “влахернская”
происходит от слова “Влахерны”. Так
называлось предместье Константинополя, в
котором находился монастырь, ставший
впоследствии резиденцией византийских
императоров (базилевсов). Топонимических
и этимологических версий по вопросу
происхождения самого названия
этой местности несколько, и все они
представляют определённый интерес.
|
|
Вопрос,
о котором пойдёт речь, стал уже притчей во
языцах. Много копий сломали на этом
учёные, а он до сих пор остаётся открытым.
Почему не попробовать ещё раз призвать на
помощь логику и начать действовать хотя
бы методом исключений?
|
|
Есть
в истории нашей по истине священные
страницы, которые не в силах очернить или
перечеркнуть ни перемена общественных
формаций, ни смена идеологий, ни блажь
политических лидеров. Одна из них –
Отечественная война 1812 года. К этому
событию мы всегда относились с каким-то
особым благоговением. Не случайно, оно
так вдохновляло поэтов и художников
России. Тем не менее белые пятна в истории
еще существуют.
Среди
героев войны 1812 года имя А.П.Тормасова
упоминается крайне редко. Правда,
“палата”, находившаяся “в чертогах у
русского царя” (сейчас “Зал 1812 года” в
Государственном Эрмитаже), поместила его
портрет среди всех остальных генералов –
героев этой войны... |
|
Чтобы
глубже понять творчество Михаила
Юрьевича Лермонтова, необходимо познать
его не только как поэта, но и прежде всего
как личность. А личность Лермонтова
настолько загадочна, сложна и
противоречива, что по сей день
вызывает споры, вдохновляет
исследователей-лермонтоведов, которые
постоянно отыскивают в его биографии и
творчестве что-то новое. Действительно,
откуда, к примеру, уже в семнадцать лет в
душе у Лермонтова столь обостренное
восприятие бытия, отчего он так
болезненно тяготится существованием?
Почему у этого умного и в общем-то
компанейского и веселого по своей
природе человека появилось много врагов?
А ведь все это накладывало отпечаток на
его творчество. А что если на творчество
Лермонтова повлиял какой-то не
услышанный нами зов предков, или,
выражаясь современным языком, генетика?
Много ли мы об этом знаем?
|
|
На
уроках литературы в средней школе нам,
нашим детям, да и поколению наших
родителей убеждённо внушали, что двум
гениям нашей литературы Пушкину и
Лермонтову ни разу не довелось
встретиться. Этот факт подтверждали и
многочисленные учёные-пушкинисты и
лермонтоведы, хотя нигде не отмечено, что
кто-либо из них серьёзно и долго занимался
именно этой проблемой. Пушкинисты, как
правило, занимались Пушкиным, а
лермонтоведы – Лермонтовым. Но тем не
менее, в нашем сознании так и отложилось,
что Пушкин и Лермонтов никогда не
встречались. Однако преподаватели старых
российских гимназий считали иначе...
|
|
Каждый
из нас безусловно знает, почему
девятнадцатый век назван назван “золотым
веком русской поэзии”. Это век А.С.Пушкина,
и этим уже многое сказано. К тому же это
еще и время М.Ю.Лермонтова, Ф.И.Тютчева, Е.А.Баратынского…
И это не все. Было у этого “золотого века”
нечто такое, что выходит за пределы самой
поэзии и касается области чего-то
необъяснимого, неосязаемого, того, что мы
обычно называем духовностью. Поэты этого
века обладали каким-то загадочным “шестым”
поэтическим чувством, каким-то особым
поэтическим чутьём, благодаря которому
они, несмотря на различие во взглядах и
характерах понимали друг друга не только
с “полуслова” и с “полунамека”, но и
даже малой доли полунамека им было
достаточно. В результате таких, почти
телепатических методов общения, поэты не
только оказывали существенное влияние
друг на друга, но и влияли даже на судьбу
известных нам поэтических произведений.
Об одном из таких случаев мне и хотелось
бы рассказать...
|
|
Когда
в 1125 году умер великий киевский князь
Владимир Всеволодович Мономах, не стало
уже на Руси прежнего единства. Опять
русские князья стали враждовать друг с
другом. Эта вражда вылилась в
междоусобные войны и принесла Руси много
горя. Однако находились на Руси мудрые
головы, которые понимали, какую опасность
таят в себе княжеские междоусобицы...(текст
детской книжики серии "Защитники земли
русской" - издательство "Граница")
|
|
Проект
разработан в 1999 г. по поручению
администрации Юго-Восточного округа
города Москвы.
Приближающийся
2000 год – это не только начало нового XXI
века, но и начало нового тысячелетия.
Поэтому все наше поколение находится на
важнейшем переходе – переходе рубежа
веков. Так получилось, что нам выпала
миссия ответа и отчета за все второе
тысячелетие перед историей и будущими
поколениями. Подойти к встрече 2000 года мы
должны с глубоким анализом всех
предыдущих событий, с искренним желанием
сохранить и восстановить по возможности
все то ценное, доброе и интересное, что
было создано нашими предками. Вместе с тем,
чувствуя ответственность перед историей,
мы должны доказать, что и наше поколение
не являлось “потерянным” в этом
тысячелетии, а стало завершающим звеном
цепи времен.
|
|
Книга
четвертая 